Карьера: Авиатор
Дата рождения: 8 августа 1911, знак зодиака лев
Место рождения: с. Косари, Брянская область, Россия
Награждён орденами Ленина, Красного Знамени ( пять ), Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями. Автор воспоминаний: "Достался нам век неспокойный
Емельян Кондрат родился 8 Августа 1911 года в деревне Косари, в настоящее время Унечского района Брянской области, в семье крестьянина. Окончил Рабфак в 1931 году. Работал кузнецом на судостроительном заводе в Севастополе. В Красной Армии с 1932 года. Окончил Качинскую военную авиационную школу пилотов в 1933 году.
С Октября 1936 года участвовал в национально - революционной войне испанского народа. Воевал на истребителе - биплане И-15. В одном из воздушных боёв с 3 вражескими истребителями "Хейнкель" He-51 сшиб 2 из них и обратил в бегство оставшегося. В иной схватке уничтожил гидросамолёт. В начале Июля 1937 года вернулся в Советский Союз. О своих победах сам Емельян Филаретович вспоминает так:
"Это было 9 дней вспять. Разгорелся что ни на есть изрядный и самый-самый ожесточённый махач не только из всех воздушных схваток над Мадридом, но и, пожалуй, за всю войну, которую мы ведём. Так сказал на разборе Генерал Дуглас. Сошлись больше 120 самолётов - бомбардировщики "Юнкерсы" и "Капрони", истребители "Хейнкели", "Фиаты", наши И-15 и И-16. Кстати проронить, мадридцы также скрестили И-16 на свой лад: "Москас", то есть "Мошки".
40 минут кипело небосвод, на высоте от 500 до 5000 метров ревели моторы и грохотали пулемёты. Невероятно: носилось в разных направлениях с огромной скоростью огромное море машин, полыхало всё около огнями трасс, но никто ни в кого не врезывался, никто не попадал под шальную очередность. Иногда успевала промелькнуть мысль: "Чёрт возьми, в мирных полётах - то поломка, то ли не столкнутся два, всего два случайных самолёта, а тут такая воющая, стонущая, клокочущая огнём круговерть - и ничего случайного !".
Тот день не оказался последним и для меня. Увлечённый боем, я не заметил, как врезался в облачность. Цель свою потерял. Когда проломил облака и оказался над ними, светило ослепительно брызнуло в глаза. Чуть не прозевал трёх "Хейнкелей". Быстро оглядываюсь. Кругом кишит, все связаны боем, а эти трое зачем - то оказались свободными и вот уже заходят на меня! И прыть у них больше - всё одинаково догонят. Позвать на поддержка - без рации не позовешь. Спикировать? Тоже догонят, их машины тяжелее. Что же остаётся? Только махач на виражах. И на вертикалях - высоту возьму быстрее, чем они. А если объединить то и другое превосходство - выходит, биться мне с ними надобно по таковой своеобразной восходящей спирали.
Было у меня на эти раздумья всего 5 секунд. "Хейнкели" были уже рядом. Я пытался оставить, но дистанция между нами сокращалась. К тому ж их трое... Началась лихорадочная развлекуха со смертью. Как приблизятся они - чувствую: вот - вот полоснут из пулемётов, - делаю крутой разворот налево и вверх. Проскакивают, не успевают за мной воспроизвести резкий маневр - излишне велика инерция у их машин. Сделают круг - и ещё ко мне. Резко беру направо и выше. А они, конечно, не ожидали, думали ещё уйду налево. Дотащил их так за 5000 метров. Остро жалит мысль: трое супротив одного - всё одинаково съедят, если только отходить. Надо поднять миг, чтобы и кого - нибудь из них подловить в прицел... Когда стала ощущаться нехватка кислорода, что - то не шибко прытки стали они. А я благодарил ещё раз учёбу в бригаде, когда гоняли нас до 7-го пота на высоту, да ещё и самолёты облегчали, чтобы повыше могли залезть. И мелькнул на какой - то момент перед глазами тот учебный махач - единственный супротив троих. Но оттого что-то была всего только тренировка... Наконец попался он мне, что ни на есть настырный и, судя по всему, старшой. На гашетку ! "Хейнкель" содрогнулся, немедленно, как бы остановился, повис. Нехотя накренился и запетлял вниз... Лихорадочно ищу: где остальные? Получилось, оказался между ними. Тот, что сзади, в текущее время станет палить. Резко кидаю машину вниз, тут же - вверх носом. Перегрузка адская: потемнело в глазах. А "Хейнкель" проскочил, оказался спереди. Ловлю его в прицел, открываю пламень. И - такая фортуна! - попал. Самолёт тут же зажегся факелом: видно, угодил в бензобак. На аэровокзал пришёл в полусознании. Еле выбрался, а стоять на земле уже не могу - ноги подкашиваются. В том бою сшибли комэска группы И-16 Сергея Тархова - Капитана Антонио. Он опускался на парашюте на свою территорию, но его приняли за фашиста и открыли жар. Окровавленного, с пулями в животе, поволокли в штаб. Там оказался Михаил Кольцов. Он узнал в окровавленном человеке, потерявшем рассудок, Тархова. Смущённая гурьба мигом рассосалась. Вызвали санитарную машину и увезли Капитана Антонио в госпиталь".
Последняя из известных побед Емельяна Кондрата была одержана им вдалеке над морем. Вот как он сам вспоминает об этом:
"Однажды в сумерках на нашем аэродроме под Мадридом поднялся переполох, открылась пальба. Следом раздался нарастающий шум моторов. Навалились бомбардировщики, загрохотали взрывы бомб. Наши отогнали их. Бомбовозы ушли, а около продолжалась пальба.
Рано утром к нам в общежитие позвонили из контрразведки: "Камарадо ! Сигнал с аэродром: фашиста авиньон !" 5 секунд - моторы уже заведены. На бешеной скорости пронизываем безлюдный городок. Служба оповещения сработала хорошо: шум в небе услышали, когда уже подбегали к самолётам. Звук чудной, непривычный. Понеслись на взлёт Ковалевский, Матюнин и Мирошниченко. Остальные, сидя в кабинах своих машин, ждут. Наше первое звено набирает высоту. Они сближаются с врагом, и я уже вижу - это гидросамолёты. Один... Второй... Третий... Четвертый... Выбрал себе мишень, атакую. Фашист увернулся. Ещё раз приготовился к атаке, но пришлось отвернуть в сторону, потому как что из кабины стрелка ударила очередность пулемёта. Так он заставляет меня вносить изменения вектор движения, и этим выигрывает. Пока я развернусь еще раз на него, он успевает отстать. Догоняю... Ещё... Ещё негусто... Можно нажимать на гашетку. Ну! Но как черт из табакерки - передо мной пустошь. "Гидра" грубо провалилась вниз. Ручку от себя ! Вот она круто несётся вниз. Чувствую, как начинает подрагивать самолёт, разгоняя прыть на пикировании. Метр за метром он достает "гидру", я уже держу её в прицеле, я уже всё сделал как нужно, остаётся только надавить на спуск. Но... Куда она девалась? Почему перед глазами небеса? Где низ, а где верх. Резко тяну ручку на себя. Самолёт стонет от боли, как активный. А может это мой стон? В глазах разряжаются молнии, а на плечи наваливается такая нелегкость, что туловище сползает вниз, в глубь кабины... Где же почва?! Почему кругом одно небосклон?! Какая тут почва, оттого что вокруг - влага... Это основополагающий мой махач над морем, и я не знал, как оно обманчиво. А германец знал. Знал, что в явственный день оно отражает голубую высь, а если ещё ходить супротив солнца, то совершенно тяжко порой бывает ухватить те тонкие краски, которые отличают низ от верха. Он знал, ещё, что новичок, если более того не потеряет из вида море, всё одинаково просчитается в таковой погоне на пикировании, в силу того что не сумеет тут метко предуготовлять высоту. Он звал всё это и точь-в-точь рассчитал. Вышел из пике у самой воды. А я - вдогон за ним. Только в текущее время понял: он мог сшибить меня без выстрела. Немножко поташнивает... Ну нет! Теперь тебе не покинуть. Не дам я тебе покинуть, не дам... Елё нашёл. Фашист был уже вдалеке, крался у самой воды, без малого сливаясь с ней по цвету. Хорошо, подлец, понимает занятие. Опытный, убежденный в себе. Наверное, пересмеивается сегодня по радио со штурманом и стрелком. Да, сейчас к нему не так без затей подступиться. Снизу уже не схватить, а там как раз у него слабое местоположение. Снизу он прикрылся морем. Кинул глазом - от берега нас отнесло километров на 15. Атакую сверху. Стрелок снова бьёт из пулемёта горстью искр. Приходится отворачивать. Мне нужно всего одно - момент. Чтобы я приблизился на нужную дистанцию, а он ещё не успел бы вскрыть жар. Нужно совершить таковой скорый маневр, чтобы он ещё переводил пулемёт, прицеливался, а я уже выровнялся и, без малого не целясь, в упор открыл бы пламень. Иду выше и с правой стороны. Итак, молниеносно вниз!.. Для обмана - налево! И тут же - направо! На гашетку! "Гидра" вздыбилась, подскочила, пошла наискосок вверх, но, чисто натолкнувшись на что - то, без малого плашмя стала валиться. Впервые я видел, как разбивается о воду самолёт: исчезает в пучине целым, и тут же море упруго выбрасывает обломки. Я более того не успел полюбоваться. В дружбан загремело кругом, засверкало. Всё - таки германец меня перехитрил. Дотащил до корабля, чтобы подставить под его артиллерию. Я потому как и не заметил. Какого - то километра не хватило "гидре", чтобы всё было напротив. Когда заходил на посадку, увидел: наши толпятся подле одного из самолётов. Чей же это? Кажется, вообще избыточный... Зарулил на местоположение, иду туда, где все. Ого, прилетел Пумпур!
- Товарищ комбриг! Старший лейтенант, Кондрат возвратился из боя. Сбит единственный германский гидросамолёт".
В 1938 году Е. Ф. Кондрат участвовал в боях с японскими захватчиками у озера Хасан, а в 1939 - 1940 годах - в Советско - Финляндской войне.
В 1941 году окончил оперативный факультет Военной воздушно - инженерной академии. Участник Великой Отечественной войны с Июня 1941 года. Был старшим инспектором ВВС Волховского фронта. Затем командовал 2-м Гвардейским истребительным авиационным полком.
После завершения прорыва блокады Ленинграда, 18 Января 1943 года, авиация поддерживала сухопутные войска в их стремлении расширить полосу прорыва. Многие образцы воинского мастерства и героизма показали в этих боях лётчики 2-го Гвардейского ИАП. Его начальник, Полковник Е. Ф. Кондрат, обладая большим боевым опытом, одним духом сумел приготовить младой лётный состав к боевым действиям в сложных метеоусловиях.
В ходе операции по прорыву блокады полк совершил 330 боевых вылетов с целью прикрытия наших войск и борьбы с вражеской авиацией. В 27 воздушных боях были сбиты 34 самолёта, наши потери составили 11 машин. Командир полка 8 раз лично водил группу истребителей в махач и наносил внушительный урон противнику. В воздушных боях он сшиб 5 вражеских самолётов. Половина личного состава полка была награждена боевыми орденами и медалями, а его начальник за проявленные героизм и мужество, за обеспечение успешных боевых действий полка был удостоен звания Героя Советского Союза.
Воевать начал на ЛаГГ-3. О своих первых воздушных схватках в годы Великой Отечественной войны вспоминает так:
"Над ЛаГГ-3 настойчиво трудились, продолжалась конструкторская доводка, хотя агрегатина уже поступала в войска. А свой полк ко всему сделали ещё как будто испытательного. Приехал лётчик - испытатель Майор Гузий, ему существенно было исследовать самолёт уже в боевом полку. Он и "ассистировал" мне в первом бою.
Первые появившиеся в небе Ростова немецкие самолёты не бомбили - изредка поливали городок из пулемётов. Наконец мы поняли, в чем дело: фронт ещё вдалеке, и немцы могут делать сюда только разведывательные полёты, вместо бомб берут побольше горючего.
В тот день было пасмурно. По небу волочились сырые тяжёлые облака. Мы с лётчиком - испытателем толковали на стоянке о некоторых особенностях "ЛаГГа" и собирались в воздухе их ревизовать. Гузий присел на корточки, рисуя прутиком чертёж. Неподалеку на самолёте пробовали движок, и нам приходилось без малого надрываться. Но вот самолёт замолк, и в наступившей тишине услышали монотонно - завывающий звук. Не свой звук, так работали моторы на немецких машинах. Говорили - от качества горючего. Гузий встал прислушиваясь. - "Юрка", - сказал твердо. Так зачем - то стали звать "Юнкерсов". - Взлетаем ! - кинул я.
Когда наши "ЛаГГи" стали забредать на него, он не изменил курса, только ощетинился огнём пушек и пулемётов. Не сговариваясь загодя, мы стали с Василием расходиться, чтобы "раздвоить" чуткость экипажа, и тут же грубо я перешёл в атаку. Длинная сверкающая струйка плеснула из моей машины вдогонку "Юнкерсу". Пули сверкали, как искры, но самолёт никак не загорался. Но в конце концов показался дым, он всё густел. Растягивая за собой полосу дыма, "Юнкерс" пошёл наклонно к земле. Плюхнулся и тотчас озарился вспышкой - взорвались баки.
Это был начальный сбитый в небе Ростова - на - Дону вражеский самолёт. А сквозь немного дней мы узнали: Василий Гузий погиб. Пошёл на пикирование, грубо взял горку - фюзеляж переломился. Это был самолёт, тот, что предназначался лично для меня...
...23 Января 1943 года группа Ла-5, возглавляемая командиром полка Полковником Е. Ф. Кондратом, поднялась над блокированным немцами Ленинградом. Ведомыми у него были Капитан А. П. Соболев и Старший лейтенант Н. М. Резников. Прикрытие группы осуществлялось Старшими лейтенантами Н. П. Пушкиным и А. И. Майоровым. Придя в заданный район, лётчики обнаружили немного "Юнкерсов", изготовившихся для бомбометания. Полковник Кондрат кинул свой самолёт в пике. Точная очередность - и ведущий бомбардировщик вспыхивает ярким факелом. Тем временем Капитан Соболев в упор расстреливает второй "Юнкерс". Выйдя из первой атаки, Полковник Кондрат обрушивается на третий бомбардировщик и также загоняет его в землю. Удалось сшибить и 4-й вражеский самолёт. Остальные спаслись бегством. Сам Емельян Филаретович вспоминает об этом бое так: "Когда команда поступила, группа безотложно же поднялась в воздух. На земле договорились: шестеро атакуют, а двое - в группе прикрытия. В наушниках: "Будьте внимательны !"
И точь-в-точь, на горизонте, где светило легло на лесной массив, красное зарево запятналось точками. Я стал мнить. 18! Может, и больше, может, за ними приближались другие, но полагать уже некогда - первые перестраивались для пикирования. Только ведущий клюнул носом вниз, чтобы разогнать родное многотонное туловище для бешеной атаки по пехоте, я ему наперерез - он тут же зажегся. Второго срезал Майоров. Третьего - Соболев. Разворачиваемся крутым виражом. Очередной фашист уходит в атакующее пике, чтобы скинуть свои бомбы, но он у меня в прицеле. Жму на гашетку, самолёт содрогается от пушечных выстрелов, вижу в прицеле дым... - "31-й", меня зажали ! - это Соболев, и нелегко передать его интонацию. Вот он спереди меня кладёт машину с крыла на крыло, а за ним устремились два цепких Ме-109. Я тут же пальнул по одному из них - он шарахнулся в сторону. Бросаю машину вверх. Что - то заставляет оборотиться - ох как он несётся на меня! Огонь ему ещё далековато раскрывать. Но мне всё одинаково не оставить. Если отверну, - достигнет и расстреляет. Если вверх, - также расстреляет. Крутой вираж - вниз и налево, и навстречу ему! А, не нравится ! Отворачиваешь ! Метров с 50 всадил в него длинную очередность - полетели куски... В жизни я не видел этакий пальбы. Бьют синими толстыми струями "Юнкерсы", бьют "Мессеры", сыплются по небу наши серовато - белые брызги, лупят зенитки, и расцветают их чёрные, голубые, белые дымки... Голова ходит куда ни глянь. Где мы крутились ? Как удавалось держаться сообща? Как уцелели? Возвращаемся. Уже полумглы. Наши встречают морем огня. Горят костры, указывающие ориентация, палят из ракет, освещая аэровокзал. Поставлены самолёты на свои места, остывают горячие моторы: техники, механики, мотористы осматривают, ощупывают заправляют. Мы стоим гурьбой, ещё разгоряченные, ещё взволнованные, переживая сызнова те моменты, когда сразил врага, когда выручил товарища, когда сам чудом уцелел...
На привычной нашей дороге показались 3 легковые машины, и прямо к нам. Распахнулась створка первой - вышел командующий Волховским фронтом Генерал армии Мерецков. Ещё Генералы - члены Военного совета фронта. И свойский начальник корпуса. Докладываю. - Где лётчики, которые прилетели только что? - Здесь, приятель командующий. - Постройте.
Поворотом головы подозвал адъютанта, взял у него блокнот, тот подсветил ему фонариком. - От имени Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик Военный совет фронта награждает свой состав, участвовавший в этом бою орденом Красного Знамени - Капитана Соболева, Старшего лейтенанта Пушкина, Старшего лейтенанта Соколова, Лейтенантов Косолапова, Майорова, Резникова, Федоренко. Он сделал шаг к машине, но вопросительный мотив Майорова заставил обернуться: - Товарищ Генерал, а что же командира нашего забыли? Командующий неспешно подошёл к Майорову, положил руку на плечо. - А начальник ваш заслуживает большего..."
1 Мая 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, Емельяну Филаретовичу Кондрату было присвоено звание Героя Советского Союза.
Осенью 1943 года он был назначен командиром 249-й истребительной авиационной дивизии, на Дальнем Востоке. В 1945 году участвовал в Советско - Японской войны 1945 года. Вэтого одержал 19 воздушных побед ( по другим источникам - 3 + 3 в Испании и 13 + 4 в Великой Отечественной ).
После войны Емельян Филаретович остался на службе в ВВС, занимал строй высоких командных должностей. В начале 1950-х годов был советником в Китае. В 1951 году окончил Военную академию Генерального Штаба. В 1958 - 1968 годах был заместителем начальника Киевского ВИАВУ. С 1968 года Генерал - Майор авиации Е. Ф. Кондрат - в запасе. Жил в Киеве. Награждён орденами Ленина, Красного Знамени ( пять ), Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями. Автор воспоминаний: "Достался нам столетний период неспокойный" ( их разрешается почитать на сайте "militera.lib.ru" ( "Военная литература" ), "Ради жизни на земле" ( в сборнике "Вместе с патриотами Испании" ) и других. Умер 16 Августа 2002 года
Патова
